Не кончается снег февраля,
не кончаются чёрные ночи,
но когда-то дождется земля
журавлиных на небе цепочек.
Да и мне повезет как всегда
оттого, что дождаться сумею,
чтоб струилась апреля вода,
и спешил я куда-то за нею.
И вздохнет полной грудью страна,
оттого, что придут «перемены»,
где порвется со звоном струна
от метели июньской сирени.
Я бы всё в этой жизни отдал
за улыбку и шёпот мадонны,
чтоб бежать за кварталом квартал,
оставаясь повсюду бездомным.
Почему не кончаются снег
и объятия северной ночи? –
я живу наяву, как во сне
от дыхания нежного строчек.
Где холодный февральский рассвет
превращается в мартовский ветер,
очарованный звуком и светом,
напишу я мадонне сонет.
Я бросил вызов январю,
чтоб с ним не оставаться вместе,
когда метель метет в зарю,
а я достоин лучшей чести.
Из ничего придет весна,
из ниоткуда сядет стая.
Потом отступит белизна –
как будто книгу я листаю.
И мне доверится судьба
моей страны, моей чужбины,
и я теперь найду тебя,
чтоб оставалась ты любимой.
А здесь пока метель поет,
и подпевает ей синица
о том, что мы ушли в полёт,
не зная, где нам приземлиться.
О том, что здесь давно не так
и нет моей страны великой,
где стоит жизнь один пятак
и прорастает повиликой.
Уедешь ты, останусь я,
и не вернется больше стая,
но здесь кругом моя земля,
и я свою любовь достану.
Когда эпоха отомрет,
я не останусь с нею вместе –
со мной любовь и мой народ,
достойный самой лучшей чести.
|